[Orla_Dark]

10.04.2012 в 17:28

Пишет  LeeLana:

Название: "Иной раз ты меня удивляешь.."
Автор:  LeeLana
Бета: Kurorin
Фандом: сериал Волландер
Персонажи: Волландер, Мартинссон, остальные
Дисклаймер: персонажи не мои
Предупреждения: ООС, АУ. Ангст
Прим.:
1. дикая смесь книги и сериала. Основа конфликта - эпизод из книги "Глухая стена" Г. Манкелля, за который я его ненавижу. Герои - из сериал "Волландер", события после последнего (2.03) эпизода.
2. это писалось для себя - для души, поэтому здесь нет логики, реальности и обоснуя
3. закос под постмодернизм

1.
…Волландер бежал к вертолету, возле которого этот миллионер-торговец человеческими органами складывал бумаги в портфель. Курт ему что-то проорал – невнятно, не по правилам проведения ареста, но зато от души, - улыбчивый человек услышал. Бросил портфель в вертолет, достал пистолет. Прогремело два выстрела. Курт еще порадовался – летчик упал на штурвал, значит, они теперь точно не улетят, а вот миллионер промазал. Бегущий за Волландером Мартинссон вскрикнул и упал – запнулся, вечно у него все не слава богу. Впрочем, миллионер не хотел сдаваться – еще раз направил пистолет на Курта, но выстрелить не успел – Магнус опередил его. Убийца упал, не устояв на раненой ноге. Валяясь возле вертолета, в шаге от свободы, он истерично смеялся: «Убойный отдел! Снайперы, блин! Один на троих!». Волландер пинком отбросил его пистолет подальше, а миллионер все смеялся и смеялся, смотря куда-то за спину инспектора.
Курт в испуге обернулся. Магнус лежал на земле, лицом вниз, его рубашка шла волнами от ветра винтов, поэтому сразу не было понятно, что он не шевелится. Волландер подбежал к напарнику – и откуда такое слово взялось? – перевернул на спину. На левой стороне груди парня расплывалось кровавое пятно. «Зато он теперь никуда не убежит», - прохрипел Мартинссон. Курт кивнул и посмотрел на лежащего рядом с Мартинссоном привратника поместья миллионера - бывшего полицейского. «Курт, ты мне обещал. Обещал поговорить насчет работы, насчет возвращения», - у этого лицо было совсем белое, долго не протянет, помочь ему Курт был не в силах. Но и торопить на тот свет не хотел. Правда слишком горька, чтобы говорить ее умирающему, а обманывать Волландер не умел. «Он поговорил. Тебя взяли обратно, - Магнус едва шептал это, но умирающий услышал. – На работу выходишь с первого числа, еще успеешь пожалеть, что вернулся, - на губах у него пузырилась кровавая пена, но Магнус этого не замечал. Не замечал он и того, что бывший полицейский его уже не слышал. Он уже ничего не слышал. – Но ты можешь прийти хоть завтра…» Он еще что-то хотел добавить, но потерял сознание и безвольно повис на руках держащего его Курта. Ветер трепал светлые волосы, струйка крови тянулась из уголка рта. Волландер запоздало набрал номер «скорой»…
- Алло? Говорите! – Курт не сразу понял, что лежит в постели. Он с изумлением слушал чужой голос в своей пустой темной квартире, пока не сообразил, что он доносится из телефонной трубки. Значит, он все-таки вызвал Магнусу «скорую». «Скорую», которая тому совсем не нужна. – Ну же?
- Это «скорая»? – Курт еще не проснулся, но решил уточнить.
- Нет, это квартира.
- Извините.
Он еще долго смотрел на свой мобильный, на котором мигало «абонент отключен». Сердце бешено колотилось. Рука дрожала. В горле пересохло от пережитого ужаса. Пусть этот ужас был только во сне, все равно было страшно. Какого черта ему все это снится? Магнуса он не видел уже месяц, а эти кошмары стали сниться ему на прошлой неделе. Интересно, это о чем-то говорит? Например, о том, что Курт скучает без молодого инспектора? Или тому что-то угрожает?
Нет, не может быть. Все это ерунда. Просто он устал. Очень устал. А эти кошмары – плод его нагруженного дневными заботами разума. Потому что ничего такого не было.
Но постоянно снилось. Вот уже неделю. Каждую ночь. Кошмары с Мартинссоном в главной роли. И одинаковым финалом.
...Поругавшись в очередной раз с Лизой по поводу долгого оформления того, что нужно немедленно, Волландер спустился в подвал, где юный хакер под присмотром Мартинссона пытался разгадать, что скрывал банкир. Дверь оказалась приоткрытой. Курт только собрался отругать Мартинссона за нарушение приказа, как споткнулся и едва не врезался в погасший компьютер. В комнате было темно – ни мерцающего монитора, ни мигания лапочек системника. И тишина. На ощупь Волландер вытащил телефон, свет от которого прояснил ситуацию. Хакера нет. Магнус здесь. Спит, вытянувшись на полу во весь рост у двери. Или не спит? От ругани Курта даже мертвый поднялся бы. Или не поднялся? А это значит… додумывать не хотелось. Экран телефона погас. Волландер выронил его и пнул дверь, чтобы свет из коридора проникал и сюда. Ну же, Магнус, ты же дышишь? Дышишь? Теперь просыпайся! Проснись! Где этот чертов телефон, нужно вызвать «скорую»…
…Когда раздался выстрел, Волландер смотрел на Мартинссона. Взгляд широко раскрытых глаз парня застыл, словно Мартинссон не верил в произошедшее. А что произошло? Она сама нажала на спусковой крючок. Волландер плакал над женщиной, которая убивала, чтобы другие женщины не страдали от домашнего насилия. Опять. Почему убийцы вызывают у него больше жалости и сострадания, чем их жертвы? Кто-то неловко шагнул от него – раздался дикий визг. Люди в ужасе смотрели на проходящий поезд, несущийся, казалось, целую вечность. Когда вечность прошла, двое служащих вокзала спрыгнули на рельсы, подняли оттуда Магнуса. Разбитый в кровь затылок - упал неудачно; остекленевший взгляд от пережитого ужаса – от проносящегося над головой и оглушающего своим ревом поезда деться было некуда. Но в остальном вроде цел. Волландер подхватил его, не давая упасть. «Вызывайте скорую»…
Волландер просыпался от кошмаров, а потом долго лежал, соображая и отделяя сон от реальности. Пялился в успокаивающий полумрак за окном, выравнивал дыхание, вытирал пот со лба. Этого не было, не было! Магнуса там не было, и Волландер не искал его пульс, не тормошил, приводя в чувство, не вызывал ему «скорую». И уже не будет. Потому что это – уже в прошлом, Мартинссон сейчас далеко, в своей любимой Америке, о которой так мечтал, в командировке по обмену, работает в каком-то полицейском управлении. Он в безопасности. А видения – всего лишь сны, кошмары. Ерунда.
Но потом, с осознанием того, что это всего лишь его страхи, со дна души поднималось злорадство и нашептывало дурное. Мол, так ему и нужно, предателю. Нечего было наговаривать на Курта, нечего было его подсиживать. Так ему и надо – за то, Мартинссон не оценил всего, что Курт для него сделал, за то, что он интриговал за его спиной, за то, что предал своего учителя, своего наставника. «Пусть он помучается, изменник, пусть поймет, что такое – предавать нас», - шептали коварные голоса, поднимаясь из глубин сознания черными мутными спрутами.
И в те ночи, когда Волландер не боролся с этим коварным шепотом, ему снились другие сны. Про то, как убийца Сведберга держит Линду за волосы, приставив к ее голове пистолет. Курт стоит около двери, не в силах выстрелить, потому что пистолет не заряжен, а убийца одновременно смеется и плачет и говорит о том, что заставит его всю оставшуюся жизнь мучиться воспоминанием об этом моменте. Минуты тянутся, и никто не появляется в дверях, чтобы остановить безумца. Никто не приходит. Никто.
Поэтому в следующий раз Волландер проклинал свою мнительность, пытался если не уверить себя, что у Магнуса были веские причины сделать именно так, то хотя бы заглушить этот коварный голос. Не надо так – Магнусу. Пусть он живет. Пусть он снится Волландеру, хоть в крови, без сознания, но – живой. В этих снах Курт надеялся на лучшее.
В снах с Линдой надежды не было.

Он оказался странным, этот парень по обмену. Вроде бы весь такой открытый, доброжелательный, любящий поболтать – но в то же время очень скрытный. Никто про него толком ничего не знал. Не только Грегг, его начальник, но и остальные полицейские, которые сразу показали ему демократизм Америки в действии. Ребята переименовали его в Марти – «Магнус» звучало слишком уж странно, а фамилия так хорошо поддавалась сокращению. Он не имел ничего против – но только в неформальной обстановке. На работе, при посторонних на «Марти» он просто не отзывался.
Потом ребята решили устроить ему боевое крещение. Хотели напоить его, выведать секреты и накопать компромат. Не получилось. Он спокойно выпил все, что ему предложили – пиво, виски, джинн, что-то там еще, - и ничего. Остальные, в процессе его спаивания, составили ему компанию. Но по домам на такси развозил их именно он. После этого они прозвали его Викингом. Он вроде был не против.
Сначала Грегг оставлял Мартинссона в полицейском участке – кто-то должен разбирать бумаги, писать отчеты и прочее. Опыт у того оказался большой, особых проблем составление протоколов у него не вызывало, что очень радовало Грегга. К тому же парень был на редкость спокойным и не бесился, когда принтер заедал и печатал не то, что было нужно.
Но однажды, когда в полицейском участке были только они вдвоем, пришел вызов на место убийства. Вызванивать остальных, поднимать их среди ночи не хотелось, поэтому Грегг решил спросить сначала Магнуса – все равно их присутствие на месте преступления было больше формальным. Когда Грегг предложил Мартинссону составить ему компанию, тот лишь пожал плечами – почему нет?
И та поездка многое изменила в отношении начальника к парню из Швеции.

Чтобы кошмары не снились, Волландер старался не думать о Мартинссоне и о том, что привело к их ссоре. Не получалось.
…После того дела о «Пятой женщине», как назвал его для себя Волландер, Лиза, к его большому удивлению, нагрузила его работой по мелким делам и сказала, что никуда не отпустит, пока он все не закончит. Вот и приходилось целыми днями сидеть на работе. Впрочем, в этом были и свои плюсы: он просто не успевал думать о том, почему ей, этой пятой женщине, пришлось судить всех чертовых мужчин – и самой стать убийцей. Но он прекрасно понимал, что, как только закроет последнее дело, то рванет отсюда. Как в тот раз, после того проклятого смертельного выстрела в человека.
В коридоре ему встретилась Анне-Бритт.
- Ты Мартинссона не видела?
- Он у Лизы.
- Разве она приходит в такую рань?
- Они договорились заранее.
- По какому же поводу?
- Иной раз ты меня удивляешь. Ведь все видишь и все слышишь. Ты опытный полицейский и знаешь, как мотивировать коллег. Но вместе с тем словно бы совсем слепой. Он интригует у тебя за спиной. Как по-твоему, зачем он у Лизы торчит? Обсуждают, не пора ли тут кое-что обновить.
Волландер застыл. Что? Лиза и Мартинссон? Они хотят, чтобы он ушел, да еще и с позором? Ладно Лиза, может, ей виднее, но Мартинссон? Парень, который ему во внуки годится, играет во взрослые игры за его спиной? Хочет занять его место? Парень, которого он научил всему, что знал, раскрыл тайны полицейского мастерства? Не может быть! Волландер был возмущен и разозлен – на Лизу, на Анне-Бритт, на Мартинссона. А еще…
К возмущению Волландера примешивалась печаль. Пожалуй, он бы поверил, если бы речь шла о ком-то другом. Не о Мартинссоне. Только не о Мартинссоне.
Неизвестность страшит. Поэтому Волландер предпочел все выяснить - и как можно скорее. Встретившись с Мартинссоном, он понял: время пришло. Откладывать разговор больше нельзя.
- Надо поговорить, - сказал он. - Найдешь время?
- Я ждал тебя.
Они вернулись в комнату для совещаний. Волландер начал без обиняков:
- Я знаю, ты интригуешь за моей спиной. Болтаешь всякую чепуху. Поставил под сомнение мою способность руководить этим расследованием. Почему ты делал это тайком, вместо того чтобы прийти ко мне, ответить можешь только ты сам. Но я однозначно толкую твои поступки как обеспечение основы для дальнейшей карьеры, к которой ты стремишься любой ценой.
Ответил Мартинссон спокойно:
- Я говорю только то, что есть. Ты потерял хватку. Хотя, наверно, меня можно упрекнуть, что я не сказал этого раньше.
- Почему ты не сказал мне самому?
- Я пытался. Но ты не слушаешь.
- Слушаю.
- Тебе кажется, что слушаешь. А это не одно и то же.
Каждый из них остался при своем мнении. И каждый считал, что прав именно он.
И в последующие встречи они вели себя предельно вежливо, не переходя на личные темы, общались только по делу, которое вели. Кроме работы их ничто не связывало. Сколько бы все это продлилось, неизвестно, но в один прекрасный вечер Лиза сообщила, что Мартинссон отправляется в командировку в США – по программе обмена. И он уехал, толком ни с кем не попрощавшись. Впрочем, желающих провожать не было.

Прим.: курсивом выделены отрывки из романа Г.Манкелля "Глухая стена"

2.
Тело погибшего выловили из пруда. Теперь оно лежало на берегу, не вызывая ни малейшего желания у нашедших его и полицейских приближаться к нему. Все ждали Грегга – это была его обязанность, а не их. Грегг, скрепя сердце, подошел, присел, осмотрел тело. Мартинссон в это время оглядывался по сторонам. Но, когда начальник подозвал его, приблизился. Сел рядом, спокойно изучил труп, натянул протянутые шефом перчатки, помог перевернуть тело на спину. Вдвоем они обшарили карманы куртки и брюк, выудили документы и кошелек. Пока Грегг изучал расплывшийся от воды паспорт, Мартинссон поднялся, прошел по берегу пруда, покачал головой. Греггу стало интересно, что же парню не понравилось:
- Ну, что скажешь?
- Его не утопили. И сюда бросили примерно вчера, - Грегг качнул головой, соглашаясь:
- Что еще?
- Подушечки пальцев оплавлены – не опознать по отпечаткам.
Кто-то рядом выдохнул:
- Звери. За что же его так?
Грегг смотрел не на тело, а на Мартинссона. Тот глядел на дорогу, что-то прикидывая. Вообще-то хорошая версия.
- Магнус? – парень повернулся к шефу. – У вас ведь там не только кражи были, да? Пострашнее этого видел?
- Один псих убил четырех подростков, спрятал их тела, а через месяц вытащил на свет божий. Да, то было пострашнее, - Мартинссона передернуло от воспоминаний.
- И что с ним стало?
- Он застрелил моего напарника и молодоженов, которые фотографировались после свадебной церемонии, - Грегг не торопил парня. Нечасто тот говорил о своих делах в Швеции. Вернее, вообще не говорил. А Грегг хотел знать, что за человек этот Магнус, можно на него положиться и, если да, то насколько. – И, чтобы он не убил еще одну девушку, я его застрелил, - Мартинссон присел на корточки возле тела. - А этому, похоже, сломали шею.
«А ты меня удивил», - подумал шеф. Вот тебе и тихая Швеция, вот тебе и спокойный невозмутимый Викинг, до этого разбиравший только бумаги. Но при необходимости сумевший выстрелить в человека. Кажется, Грегг теперь знал, что ждать от шведа.

…Мартинссон опять где-то потерялся, а ведь Волландер дал ему простейшее задание – сходить поговорить с женой подозреваемого. Откуда-то из глубин строения появился Найберг, сказал, что за домом есть большой луг, а на лугу – свежая тропинка, которую хорошо видно: трава высокая, по пояс. Предложил обследовать. Волландер кивнул на озеро – мол, работа еще не окончена здесь, я сам. И пошел. Тропинка привела его к перекрестку, от которого отходило еще две тропки. А сам перекресток представлял собой маленькую полянку, на которой лежало тело. Тихое, жуткое в своей неподвижности, напоминающее то, что они искали в озере. Знакомое, длинноногое, хоть головы и части спины не было видно из-за наброшенного на них пиджака. Рывком сорвать пиджак – до последнего глупо надеясь, что ошибся. Белокурые вьющиеся волосы и простреленная в двух местах джинсовка – вместе с хозяином куртки. Найти пульс на связанных ремнем запястьях. Немного приподнять голову Магнуса, а потом и вовсе прижать его к себе. Одной рукой поддержать падающего парня, другой – нашарить телефон. «Это была женщина. Но я ее не видел». Черт, телефон застрял в кармане. Плевать. Рядом, на траве, валяется мобильник Магнуса. «Скорая?»…
Волландер подскочил, очнувшись от кошмара. Да, надо бросать привычку спать в кресле – еще и не такое приснится. Потер ладонями лицо. Надо что-то делать. Кроме того, что в этот раз телефон он спрятал подальше – чтобы еще раз не позвонить среди ночи кому-нибудь. Да хоть в ту же больницу – объясняй потом, почему ты звонишь и где тот, кому нужна помощь.
У Лизы, что ли, спросить, как там у Мартинссона дела. Пусть она успокоит.
Лиза как будто умела читать мысли. После обычной планерки по текущим делам попросила его остаться. Остальные ушли. Курт по привычке состроил недовольное лицо и уселся обратно на свой стул. Лиза напомнила ему про инструктаж по технике безопасности для стажеров управления, наставником которых назначила его. Волландер вздохнул – от этого чертова кураторства он отказывался, упираясь руками и ногами, но не получилось. И дело было вовсе не в том, что он терпеть не мог молодежь – просто все эти ребята напоминали ему о Мартинссоне, который раз за разом почти умирал в его снах. Слово за слово, и Курт спросил мимоходом про Магнуса. Лиза чему-то улыбнулась, сказала, что, по отчетам американской полиции, у того все нормально, жалоб на него нет, от него тоже. Волландер поблагодарил ее и поднялся. Она в этот момент как будто собиралась что-то добавить, но, посмотрев на торопящегося Курта, передумала и попрощалась.
Анне-Бритт и Найберг пошли в кабинет Волландера, чтобы обсудить особенности последнего дела. Там их уже ждала симпатичная девушка с длинными вьющимися волосами. При их появлении она поднялась со стула для посетителей, на котором сидела:
- Здравствуйте, госпожа Хольгерссон разрешила мне подождать вас здесь. Я Сульдис Свенссон, сестра Магнуса Мартинссона.
- С ним что-то случилось? – Анна-Бритт, несмотря на холодное отношение к Мартинссону, все же забеспокоилась о нем.
- Нет, с ним все в порядке, - Сульдис улыбнулась. Совсем как Магнус – немножко неуверенно, но солнечно. – Просто вчера он написал мне письмо. До этого он писал короткие сообщения, что он здоров, проблем у него нет, на новом месте все отлично. Ну, вы понимаете, - Анна-Бритт улыбнулась в ответ. Найберг молча присел на стул, не вмешиваясь в женский разговор. – А вчера он написал письмо. Большое такое. Там все по мелочи – немножко о погоде, о делах, об особенностях службы. А в конце он попросил меня, если я буду здесь проездом, зайти к вам и передать приветы. Он там скучает – по Швеции, по здешней работе, по вам. И поздравляет со всеми прошедшими праздниками, - она по-прежнему улыбалась и ждала ответа.
- Проездом? – озадаченная Анна-Бритт сказала первое, что пришло в голову. И не то, что следовало.
- Ну да, - Сульдис поправила светлые волосы, которые лезли ей в глаза. – Мы живем в Стокгольме. А тут как раз поехали с мужем к его родителям в Мальмё, вот и к вам заглянули за компанию, - она помялась немного, ожидая ответных приветов. Не дождалась и стала прощаться: - Ладно, не буду вас отвлекать, прошу прощения….
Она не договорила, как в комнату ворвались двое детей: мальчик лет семи и девочка на год младше. Они тут же спрятались за ее спиной, а в кабинет заглянул мужчина лет тридцати:
- Сульдис, мы едем?
- Простите, - девушка опять заулыбалась, видя удивленные взгляды Анне-Бритт и Найберга. – Это мои дети и муж, Сванте. Да, едем.
В дверях они столкнулись с Куртом. Сульдис задержалась для того, чтобы сказать ему:
- Вы же комиссар Волландер, да? – тот лишь кивнул, не ожидая такого внимания к своей персоне. – Магнус передает вам привет и поздравляет с прошедшим днем рождения, - Курт озадаченно остановился, и Найберг сказал за него:
- Спасибо, госпожа Свенссон. И ему приветы от всех нас. Удачи! – она кивнула в ответ и исчезла. Волландер наконец пришел в себя:
- И кто это?
- Сестра Мартинссона, - Найберг пожал плечами. – Не знаю, что у вас тут за тайны мадридского двора и странные отношения с Магнусом, но приветы могли бы передать и сами. А теперь давайте ближе к делу.
В тот вечер, уходя домой, Волландер никак не мог отделаться от чувства дежа вю. Мартинссон в его снах, девушка – его сестра – наяву. Одно лицо, одна улыбка. Разве что глаза разного цвета. У него – цвета моря, у нее – ясного синего неба. Еще Волландер подумал о том, что Найберг прав – нужно было что-то сказать, но уж очень он был ошарашен появлением Сульдис. Возле выхода его нагнала Анна-Бритт:
- Не знала, что у Магнуса есть сестра.
- Я тоже не знал. Слушай, ты не могла бы завтра найти ее телефон? На всякий, - она кивнула.
Но на следующий день Лиза отправила их обоих в командировку в Европу. Были подозрения, что ряд преступлений, совершенных там, имеет очень знакомый почерк. Курт не хотел ехать - как так, оставить в участке одну Хольгерссон со стажерами? Но Лиза сказала, что она уже вызвала Мартинссона из Штатов домой, он сегодня сдает свои дела и завтра возвращается в Истад. Так что она будет не одна.
Провожая опаздывающего Волландера на посадку, Хольгерссон торопливо проговорила:
- Знаешь, надо было сказать тебе это раньше, но как-то к слову не приходилось. Да и настроение у тебя было неподходящим для такой новости.
- Какой новости? Может, потом, а? – он продолжал идти вперед, торопясь на поезд, так как считал, что и сейчас момент для откровений неуместный. Но Лиза, упорно идущая за ним, решила иначе – и на одном дыхании выпалила ему в спину:
- Не злись на Магнуса. Он не виноват, - Курт обернулся, не понимая, о чем она говорит. – Он ни в чем не виноват перед тобой. Это я его попросила помочь мне.
- Что? – Волландер кивнул кондуктору головой в знак приветствия. Тот улыбнулся, не прерывая их разговора.
- Он не предавал тебя, он не говорил со мной о повышении и смещении тебя с должности. Просто… - она смотрела прямо на Курта, пытаясь донести свою мысль, а тот сражался со своим чемоданом, стараясь протиснуться в коридор и дать проводнику закрыть дверь. – Это был единственный способ. Способ, чтобы ты не ушел опять в депрессию и не ушел от нас. Да, ты злился и ругался, проклинал нас, но метод сработал – ты остался! Виновата я, а не Магнус! Он не предавал тебя, Курт!
Она кричала это вслед уходящему поезду. Волландер автоматически переставлял ноги, идя на свое место, пытаясь осознать услышанное.
Магнус и правда ни в чем перед ним не виноват.
А он сам – перед Магнусом?

3.
В Германии они пробыли почти месяц. Нервотрепка, опрос свидетелей, допрос подозреваемых, сравнение и анализ данных. Как-то подзабылись и кошмары с Магнусом, и то, что сказала ему Лиза. Да, сначала он был ошарашен этой новостью. И главным его желанием было вернуться и вытрясти из начальницы всю правду о той истории. Он хотел знать – зачем? Неужели его возвращение в полицию стоило того, что он пережил? Стоило того, что он считал Мартинссона сволочью и предателем? Стоило того, что Магнус снился ему – истекающим кровью? Во время поездки он немного успокоился и все обдумал. Он мог понять Лизу – ей не хотелось, чтобы он снова пропал, чтобы вновь гробил себя, подводя ее и весь отдел. Ради этого она могла пойти на такой обман.
Но он не мог понять Мартинссона. Парню-то зачем это было нужно? Чтобы он остался? Да они никогда не были близкими друзьями, а любой начальник – это начальник. Курт не думал, что при любом другом парню работалось бы хуже. Тогда зачем? Волландер искал ответ и не находил. «Иной раз он меня удивляет! Порой такой предсказуемый, прямо как будто сценарий читаешь! А иногда … как сделает что-нибудь – просто слов нет!» - Курт почти вел с Магнусом безмолвный диалог. И продолжил бы его наяву, позвонив тому в Америку, да на земле ему пришлось решать более насущные проблемы – искать сопровождающего, гостиницу, разбираться с языком, показаниями и подозрениями. Нужно было хоть чуть-чуть привыкнуть к чужой стране, культуре и языку. В этом случае он изредка вспоминал Мартинссона – каково ему одному в стране его мечты? Но реальность возвращала Волландера обратно: есть дело, которое надо расследовать – и точка, все остальное потом.
Они толком не общались даже со своими в Истаде. Курт, как поменял сим-карту на телефоне, благополучно потерял все свои старые номера. А восстанавливать их ему было некогда – он все время торопился, спешил и постоянно где-то забывал чертов мобильный. Впрочем, немецкие полицейские оказались приятными людьми – и всегда находился тот, кто возвращал ему потерю. Анне-Бритт сохранила все номера, но почти в самом начале командировки поссорилась с мужем, из-за чего почти не включала телефон. Правда, электронную почту от Лизы проверяла исправно и сообщала Волландеру всю нужную информацию.
Но в последнюю неделю их пребывания в Германии, когда дело было раскрыто, осталось только записать все данные и оформить в отчеты, Анне-Бритт сорвалась. Вбежала к нему в номер и разрыдалась. Волландер не умел утешать женщин, поэтому он просто гладил ее по вздрагивающим плечам и уговаривал не плакать, надеясь, что это поможет. Когда она успокоилась, выяснилось следующее: муж ее бросил. Волландер только хотел посочувствовать – он-то до сих пор помнил день расставания со своей женой, - как она, вытирая слезы, прошептала, что он бросил и детей. Бросил прямо в полицейском участке. Привел, оставил и ушел. Лиза коротко рассказала ей, что они сначала и не поняли, где ее благоверный. Мартинссон, который делал срочную работу и засиделся допоздна, просто удивился тому, что дети играют без присмотра, а когда выяснил, то пообещал… На этом Лиза остановилась, не желая дальше говорить о ее муже. В общем, дети в безопасности, под присмотром, с ними все в порядке. Но все равно, если они там все закончили, Лиза советует Анне-Бритт приехать.
Волландер еще раз погладил полицейскую по плечу и сказал, что отпускает ее. Все необходимое он и сам сможет рассказать немецким коллегам. Она порывисто обняла его, чмокнула в щеку и исчезла. А он застрял в этой стране еще на семь дней.
В последнюю ночь в Германии ему опять приснился Мартинссон. На этот раз в новых декорациях, поэтому Курт не сразу понял, что это очередной кошмар. Вцепившись в руль, он мчал по пустынной дороге, но часто оглядывался на заднее сиденье, где лежал бледный Магнус. Мартинссон прижимал к кое-как забинтованной ране на животе порванную рубашку, скрипел зубами и упирался головой в дверцу машины, чтобы не закричать в голос. Около него валялись оба сотовых телефона – один простреленный, другой разбитый. Курт, поворачиваясь к нему, все упрашивал потерпеть немного, говорил, что они почти приехали, что осталось совсем чуть-чуть, что все будет хорошо... Но Магнус то ли не услышал его, то ли не поверил, потому что, в очередной раз обернувшись к нему, Курт увидел его застывшее лицо и бессильно упавшие на сиденье руки. Он крутанул руль – и машину занесло в кювет...
А Курт проснулся. И долго лежал и думал, что за чертовщина творится.
Завтра он все узнает.

Волландер шагал по своему родному городу. Вдыхал прохладный воздух, любовался на знакомые улочки и домики, вслушивался в звуки родной речи. Он был дома. Он был счастлив.
Проходя мимо одной двухэтажки, он услышал знакомый голос. Поднял голову и увидел Гертруд, жену отца. Она помахал ему из окна и попросила подождать – она сейчас спустится. Волландер терпеливо топтался у стены дома, размышляя, что она тут делает. После смерти его отца, Повела, она уехала к себе, в соседний городок. Да и не были они никогда в особо теплых отношениях. Его размышления были прерваны детским смехом и ее голосом:
- Ну здравствуй, Курт. Вот, мы так торопились, что спустились по пожарной лестнице, хотя он сто раз говорил этого не делать.
- Здравствуй, - он с удивлением смотрел то на нее, то на детей, которые тащили ее вперед. Ему пришлось идти за ними. – Это же… - он запнулся. Не то чтобы он жаловался на память, но что может связывать детей сестры Магнуса и Гертруд? - Что это за?.. Кто это?
- Это Стен и Эльда.
- Дети Сульдис Свенссон? Сестры Мартинссона?
- Так вы знакомы? Ребята, почему не поздоровались с дядей Куртом? – но они не услышали ее, убежав вперед.
- Мы виделись один раз, когда Сульдис приходила к нам в участок передать приветы от Мартинссона. Но как вы познакомились?
- Это все Магнус, - Гертруд вздохнула. – Просто я тогда не знала, что мне делать. Сестра вместе с мужем погибла в автокатастрофе. Ты только уехал в Европу, я не знала об этом, вот и пришла к вам. Лиза объяснила мне, где ты, но я… Не знаю, что на меня нашло, но я зашла в первый попавшийся кабинет, села там на стул и разрыдалась.
- А в кабинете оказался Мартинссон, - Курт подумал, что надо бы выразить соболезнования, но, во-первых, не умел, а во-вторых, понял, что все дело в Магнусе. Он – причина того, что она с ним заговорила. А вот это уже было интересно. Только потому, что он ее однажды пожалел, Гертруд решила поговорить с Волландером? Не может быть. – Так что он?
- Да, там оказался Магнус. Вот с тех пор он и… Он мне очень помог, - она немного помолчала, собираясь с мыслями. - Скажи, Курт, а что сделал ты, когда он спас твою Линду? – Гертруд как будто и не ждала ответа Курта. Как будто ей просто хотелось с кем-то поговорить. С кем-то, кто тоже должен был быть благодарен, что Магнус оказался в нужном месте в нужное время. – Я не знаю, как сказать ему спасибо, что не оставил меня одну. Не бросил меня. Вытащил, заставил жить дальше. Я ему говорю спасибо, а он только отмахивается и твердит, что любой бы сделал так же. Но он неправ. И я стараюсь хоть как-то показать, что очень ему благодарна.
На соседней улице прогудела сирена – спешила то ли полиция, то ли «скорая». Волландер дернулся было в ту сторону, а потом подумал, что он пока еще в отпуске. Можно не тревожиться, не торопиться. Справятся без него. А вот что делать с ответом на вопрос Гертруд, он не знал. А она продолжала:
- Дети вот, например. Когда этот Герхард бросил детей Анне-Бритт в участке, Магнус привел их к себе домой – больше девать их было некуда. Почти ночь была. А на следующий день весь город знал об этом. И я пришла помочь присмотреть за детьми. Потому что у него работа. А он все благодарил меня, как будто в этом была моя заслуга. Я просто с ними посидела. Покормила. И его тоже покормила, - Гертруд улыбнулась. – Он похож на тебя, Курт. Помогает другим, а о себе позаботиться не может. Забывает поесть, вот и исхудал весь. Глупый.
Интересно, а про это Анне-Бритт ему не сказала. Или и сама не знала, потому что Лиза решила ей по телефону не говорить, у кого живут ее дети. Интересно, вообще Анне-Бритт в курсе про «спектакль» про повышение и прочее? Потому что она, когда говорила о предательстве Мартинссона, не обманывала Волландера, не играла. Она в тот момент парня просто ненавидела.
- Я? Помогаю другим? – она кивнула. – Это моя работа.
- Вы очень похожи. Твоя работа, как и его, – расследовать преступления. А вы – заботитесь, - Курт задумался. Потом сказал:
- Может быть, и похожи. Так что с детьми?
- Ничего. Приехала Анне-Бритт, не знаю, что она ему сказала и что он ей сказал. Скорее всего ту же фразу «про любого». Теперь вот они – Эльда и Стен. Хулиганы еще те. Но он за них жизнь отдаст.
- А почему они здесь? Что с Сульдис?
- Командировка. И у нее, и у мужа. Вот они и оставили детей у Магнуса, наняли няню. Но няня заболела. Поэтому я за ними и присматриваю, пока Магнус на работе.
Курт оглянулся, пытаясь рассмотреть дом, из которого Гертруд вышла, но его уже скрыли другие здания, и нахмурился:
- Так вы были у Магнуса в квартире? Странно, я думал…
- А я не думала, что ты знаешь, где он живет, - Гертруд улыбнулась.- Просто ты там не ходил, вот и не узнал.
Какое-то время они шли молча. Потом Гертруд повторила:
- Так что ты сделал, когда он спас Линду?
- Ничего. Я не придумал, что можно сделать. Не знаю, как можно отплатить за это и как вернуть такой долг. Не знаю.
- Я тоже.
Они остановились перед полицейским участком. Дети уже были внутри – побежали к Мартинссону в гости.
- Зайдем? – Гертруд понимала, что Курту сейчас нужно не это. Хотя, может, как раз именно это.
- Да.

В участке был только дежурный. Он пытался говорить сразу по трем телефонам. Вместо приветствия он просто кивнул головой Волландеру и Гертруд, дети пробежали почти незамеченными на второй этаж к кабинету Магнуса. А потом в холл с улицы вошла Лиза. Непривычно молчаливая, с серым лицом и потухшим взглядом:
- С приездом, Курт.
- Что случилось? – Волландер никогда не видел Хольгерссон в таком состоянии.
- Мартинссон.
- Что с ним? – Волландер почувствовал, что то состояние отчаяния и безумной надежды на чудо, которое он испытывал в своих кошмарах, где Магнус почти умирал у него на руках, никуда не делось. Лиза сглотнула и через силу сказала:
- Его квартиру взорвали. Этот Сёрен позвонил и сказал, что заложил там взрывчатку. И взорвал.
- А что с Магнусом? Он жив? – Гертруд была почти такой же белой, как и Лиза.
- Да. Он поехал туда, но не успел добежать до дома как… но там были дети.
- Что? Какие дети? Лиза! – Курт тряс начальницу за плечо.
- Дети его сестры. Они были в доме, когда Сёрен его взорвал. И не …
- Они живы! Лиза, они живы, они здесь! Дай мне телефон, я позвоню Магнусу! – он тряс ее за руку, а она изумленными глазами смотрела на него, не веря его словам. – Дай мне телефон!
- Они правда живы? – Курт кивнул, набирая номер Мартинссона. – Но этого не может быть! Сёрен сказал, что из дома никто не выходил, и он взорвал его как раз, когда мы приехали!
- Мы спустились по пожарной лестнице, когда увидели Курта. Нас можно было и не заметить, - Гертруд обернулась в ту сторону, где играли дети.
- Он не отвечает! Лиза, где Магнус?
- Магнус остался там. Сказал, что не уйдет оттуда. Сначала чуть не прибил Сёрена, но остановился, а потом пошел в дом.
- Не нужно было его оставлять одного! Не нужно было его отпускать!
- Курт! – Лиза пришла в себя. – Ты его когда-нибудь пытался остановить? У тебя это получалось?
- Дети наверху. Присмотрите за ними. А я – к Магнусу.
В дверях полицейского участка он столкнулся с Анне-Бритт и пробурчал ей на ходу:
- Дети живы, они у кабинета Магнуса. И позвоните его сестре, что с ними все в порядке.
Мартинссона Курт нашел быстро – он сидел в пустой полуразрушенной взрывом квартире, прислонившись к стене. Смотрел перед собой – и ничего не видел. И не слышал, как Волландер ему говорил о детях, как орал, пытаясь привести в себя. А еще Курту никогда не забыть его лица –совершенно спокойного, чуть бледного, сосредоточенного на чем-то неземном. И абсолютно ничего не выражающего.
И телефона, чтобы набрать номер «скорой» - за столько кошмаров он довел это действие до автоматизма, - с собой не было...

Магнус выскочил из машины как раз в тот момент, чтобы увидеть, как взрывная волна выбивает стекла его квартиры и из оконных проемов вырываются клубы огня и дыма. Мартинссона отшвырнуло, приложило об асфальт.
Потом была безумная улыбка маньяка. Его испуганные глаза, когда Мартинссон схватил его за шиворот, и слезы, потекшие по щекам. Магнус слышал чьи-то крики – кажется, его просили оставить психа в покое, потом просьба перешла в приказ, а он все стоял с занесенным кулаком, сжимая пистолет. Потом отпустил, швырнув преступника в руки других полицейских. А сам пошел в свою квартиру. Туда, где еще пять минут назад был его дом.
Теперь это были просто голые стены и куча дымящегося мусора на полу. Где-то здесь играли дети его сестры. Дыхание перехватило. Дети, сестра…
Что он ей скажет? Как он ей скажет про такое?
Магнус достал телефон, набрал ее номер, не замечая, что мобильник не работает – разбился при падении. Послушал тишину сотового, на автомате отключил его и засунул в карман. Сел на пол у стены.
Кажется, его звали, ему приказывали вернуться в участок. Потом Лиза что-то говорила про шоковое состояние. Он удивленно взглянул на нее – с чего она так решила. Кажется, даже спросил у нее об этом. Она горько посмотрела на него и ушла. Ее сменила Анне-Бритт, потом были Найберг и Ханссон. Мартинссон что-то сказал им всем – похоже, что-то разумное, раз его оставили в покое.
А потом появился он. Его личная немезида, его кара небесная и наказание за все грехи – Курт Волландер. Он что-то орал – что именно, Магнус не понимал. В конце концов, Курту это, похоже, надоело, и он потащил Мартинссона из дома. На улице, где было не так дымно, где ветер носил обрывки бумаги и чего-то еще, Магнус наконец вырвался и прохрипел отчего-то севшим голосом:
- С приездом, конечно, я рад тебя видеть и все такое, но отпусти меня. А еще лучше – дай телефон, мне сестре позвонить нужно.
- Идиот ты, Магнус, - Курт обнял его и прижал к себе, не давая вырваться. – Ты везучий идиот. Звонить сестре не надо, ей Анне-Бритт позвонит. Да и нет у меня телефона. С детьми все в порядке. Они сейчас в полицейском участке, поди играют у тебя в кабинете.
- Что? – хорошо, что Волландер держал его, иначе бы Магнус просто упал на землю. А так Курт бережно усадил его на капот машины. Мартинссон вцепился в ворот его рубашки и смотрел преданными глазами верного пса, веря и не веря. – Живы? Ты не врешь? – и плевать, как это звучит, как это выглядит. Если это правда, он готов ноги целовать своему начальнику.
- С детьми все отлично, - Курт прижал Мартинссона к себе, когда тот с придушенным всхлипом ткнулся лбом ему живот. – Они живы и здоровы, хулиганы твои, - Волландер с изумлением смотрел на свои дрожащие пальцы, которыми он гладил парня по спине. – Поехали, сам посмотришь.
Волландер помог Магнус сесть в машину – у того подгибались ноги и дрожали колени. С минуту они ехали молча, а потом Мартинссон хрипло сказал:
- Спасибо. Я не знаю, как за такое …
Курт прервал его и просто потрепал по плечу:
- Я тоже не знаю.

4.
Вечером, уже почти ночью, они с Мартинссоном ехали в Истад. После целого дня на ногах – опросить свидетелей, все подробно рассмотреть, записать; почти без еды и в обществе слишком нервных и враждебно настроенных людей (демонстрация в защиту окружающей среды быстро переросла в бунт, особенно после обнаружения тела) - они чувствовали себя отвратительно. Курт, сидя в машине, отдавал по телефону последние распоряжения, ценные указания и прочее Анне-Бритт, которая к тому времени уже была в участке, объяснял значимость тех или иных мелочей и грозно ругался, когда она не понимала всей важности и срочности дела:
- Вот что ты будешь делать, если я завтра не приду? Вы завалите это дело, потому на детали нужно обращать внимание, а вы ими пренебрегаете! – он бурчал в трубку, казалось, не обращая внимания на дорогу. Но когда машина в очередной раз вильнула, он оторвался от мобильника: - Магнус! Какого ты?.. – молодой инспектор вздрогнул от его оклика, посильнее вцепился руками в руль и закусил губу. Его глаза закрывались от усталости, голова падала на грудь, он держался из последних сил. Волландер не слышал, что ему говорила Анне-Бритт, впрочем, что важного она могла сказать? – Так, останови машину. – Парень отрицательно покачал головой, пробормотал что-то вроде «Я в порядке, все нормально, я не сплю». Курт вспомнил, что Мартинссон был на чертовой демонстрации с самого утра, еще до того, как там нашли труп. – Магнус! Остановись.
Мартинссон покосился на шефа: у того было непонятное лицо - вроде и злое, но одновременно и заботливое, и настороженное. И еще он не сказал про «не хочу разбиться из-за ерунды», которое так и просилось на язык, и Магнус остановился. И пока Волландер заканчивал говорить с Анне-Бритт по телефону, он устало опустил голову на сложенные руки – хоть на минутку закрыть глаза…
- Вылезай, - Курт тряс Мартинссона за плечо. – Вставай!
Магнус вздрогнул и понял, что все-таки уснул; потер кулаками глаза, едва удержался от того, чтобы зевнуть, и размял пальцы. Курт тянул его за куртку из машины:
- Вылезай. Кофе у нас нет, поэтому поведу я. А ты давай на мое место, - сил у молодого полицейского спорить не было, впрочем, как и желания. Поэтому он молча пересел на пассажирское кресло, устроился поудобнее и тут же закрыл глаза. А потом задремал, несмотря на пустой желудок и радио, которое Волландер включил на полную громкость, чтобы самому не уснуть.
Это ему не очень помогало. На крутом повороте, когда до Истада оставалось совсем немного, их едва не занесло, а потом Курт резко надавил на тормоз, чтобы не врезаться в стоящие поперек дороги джипы. Он даже не успел выйти и выяснить, в чем причина, как его выволокли из машины. Курт собрался достать удостоверение полицейского, как двое парней скрутили ему руки за спиной, забрали его табельный пистолет. Он хотел возмутиться, но захлебнулся криком – еще двое парней вытащили сонного, ничего не соображающего Магнуса из полицейской машины и ударили головой о ее крышу. По его лицу потекла кровь, черная в свете полной луны и автомобильных фар. Он бы упал, если бы его не держали за руки. Впрочем, от удара в живот он согнулся пополам. Курт рванулся к напарнику:
- Эй, вы! что вам… это нападение на полицию! – остальные слова застряли в горле, потому что его резко развернули. Теперь Волландер не видел Магнуса, лишь слышал, как он глухо вскрикивает от боли. – Полиция Истада. Вы напали на …
- Да заметили мы! – парень в черной маске, скрывающей его лицо, был доволен. – Мы вас ждали, инспектор Волландер. Хотели с вами поговорить.
- Его отпустите – поговорим, - Волландеру не оглядывался, хотя Магнус замолчал, даже не стонал, а удары не прекращались; Курту хотелось знать, что там происходит, но отвести взгляд значило проиграть поединок, даже не начав его.
- Вы не в тех обстоятельствах, чтобы ставить нам условия! И вы будете делать то, что мы прикажем, – парень расходился все больше и больше. Волландер пытался сделать каменное лицо. «Не дать им почувствовать слабину, не дать им... Магнус, ну какого черта, а? Я ж тебе говорил – езжай домой с Анне-Бритт! А теперь что? Что делать?» Курт молчал, изо всех сил сжимая зубы, еле сдерживаясь, чтобы самому не разораться, не кинуться из рук держащих его бандитов к Мартинссону. Что это дало бы парню, Курт не знал. Но стоять вот так, слушать, как того избивают, и ничего не делать… На это сил почти не осталось. Парень в маске занервничал еще больше и, чтобы как-то выплеснуть эмоции, закричал на подчиненных: - Эй, вы, идиоты, перестаньте, вы своим шумом мешаете нам разговаривать!
Его послушали – удары прекратились. Наступила гробовая тишина. Волландер по-прежнему не сводил с преступника глаз. Парень стушевался и дернулся в сторону, Курт повторил его движение, повернулся, так что стали видны все участники нападения. Между двух бандитов, с заломленными за спину руками, на коленях стоял избитый Мартинссон – все лицо в крови, одежда тоже. К нему подошел третий террорист, дернул полицейского за волосы, вынудив запрокинуть голову, и приставил к его виску пистолет.
- Отпустите его, поговорим, - повторил Курт. Мартинссон хотел что-то сказать, то ли Курту, то ли напавшим на них, но тут же получил по лицу стволом своего же пистолета и замолчал. – Я жду.
- Обойдешься. Связать и в машину, - главарь кивнул головой и пошел к одному из джипов. Пока Волландеру надевали наручники, Мартинссон улыбнулся ему разбитыми губами – мол, ничего, прорвемся. Двое державших его заставили парня подняться на ноги, удерживая, чтобы он не упал. Третий, с пистолетом, размахивал оружием, то ли угрожая полицейскому, то ли запугивая. Курта повели к машине. Он не упирался, просто хотел подождать Магнуса, посмотреть, как он.
А потом раздался выстрел.
Волландер развернулся – Магнус падал на руки ведущих его, а потом – вместе с ними – на асфальт…
Главарь ругался на стрелявшего последними словами – для успеха операции им нужны были оба инспектора. Тот клялся, что это произошло случайно, он не хотел, кто ж виноват, что пистолет был снят с предохранителя, он же не знал. Он еще что-то говорил и говорил в свое оправдание, заикаясь от ужаса – никак не ожидал ни такого развития событий, ни расплаты за них.
А Курт смотрел на Мартинссона и не мог отвести взгляд. Тот неподвижно лежал возле своей машины на боку и, казалось, глядел на него, на своего друга и наставника, но вот с осуждением или прощением – Волландер не мог понять. Одна половина лица Магнуса была белой от света луны, другая казалась черной из-за тени. А потом светлая часть стремительно уменьшилась – потемнела из-за крови, которая залила лоб и глаза парня. Волосы слегка шевелились от легкого ветерка, а Курту казалось – от дыхания то ли смерти, то ли иного мира. Потому что кровь текла из раны на виске.
Вот и все. И звонить в «скорую» поздно. Да и не набрать нужный номер – все равно телефон у него отобрали вместе с пистолетом.
Сколько раз он радовался, что Магнус в крови был всего лишь его сном. Теперь он хотел бы, чтобы те кошмары оказались реальностью – там была надежда. Сейчас, здесь – ее не было.
Курт заставил себя дышать.
Ничего не изменить.
Слишком поздно.
А ведь он так и не сказал Магнусу даже «спасибо» - за Линду. За Анне-Бритт. За себя. Не сказал, как он ему нужен. Не только как полицейский, напарник, но и просто как приятель, друг.
Они так и не поговорили с ним по душам. Не выпили пива, как собирались.
Волландер так и не сходил к нему в гости.
Волландер так и не… Слишком много «не». И слишком поздно, чтобы изменить это.
Все кончено.
Курт понял, что повторяет беззвучно «прости».
…Главарь приказал садиться и уезжать. Когда кто-то из подчиненных заикнулся про Магнуса и патрульную машину, пожал плечами и указал на канистру.
Сидя на заднем сиденье в окружении террористов, Волландер услышал взрыв. Обернулся посмотреть на горящую машину - и не сводил с нее глаз до тех пор, пока она не осталась за поворотом.
Все.
Ему было все равно. Когда его бросили в какой-то пустой комнате, когда приходил парень – уже без скрывающей его лицо маски, когда он требовал рассказать некоторые факты следствия, не подлежащие распространению, когда он велел закрыть глаза на некоторые нюансы одной сделки. После долгого монолога парень устал, плюнул на пол перед Волландером и ушел.
И Курт остался один на один с тем, что Магнуса больше нет. Парня нет, а его лицо, окрашенное в черный и белый цвет жизни и смерти, стояло у Волландера перед глазами. И от этого нельзя было убежать. Впрочем, когда Волландер в отчаянии спросил Магнуса, простит ли он его, тот вроде бы улыбнулся. А может, это уже был сон. Сон длиной в остаток ночи, в котором все было почти хорошо, потому что в нем Магнус был жив.

5.

… А утро выдалось суматошным. Проснулся Курт от криков в коридоре. Потом дверь в его комнату выбили одним ударом, и она с грохотом рухнула внутрь. Человек, который появился следом за упавшей дверью, не успел увернуться от удара Волландера. Курт устал сидеть в тишине и пустоте, он устал ничего не делать, он устал ждать. Пусть будет хоть что-нибудь. И всю злость – за бессилие, за ожидание, за невозможность что-то изменить – он вложил в удар по голове преступника, который упал как подкошенный.
Следом за ним в комнате появился Ханссон. И то ли он смог увернуться от удара Волландера, то ли Курт рассмотрел своего нового гостя и вовремя остановился, но все остались целы и невредимы. Ханссон, полицейский, с недавних пор работавший в участке, бросился к Курту, пытаясь одновременно обнять его и проорать в рацию, что он жив. Справившись удачно с обеими задачами, он вывел его из пустого здания, где их встречали и Анне-Бритт, и Лиза, и Найберг. И после криков радости, слез и объятий, дружеских похлопываний по плечу и хриплых «живучий и везучий ты, черт», Найберг отвел его к машине, сказав по пути:
- Загляни к Магнусу, а то он ночью себя проклинал за то, что оставил тебя. Успокой парня. И спасибо ему...
Волландер резко остановился:
- Я видел, как его застрелили. Я видел, что он…
- Видел он! Я тоже много чего видел – глазам не всегда надо верить. Пуля прошла по касательной, поцарапала висок, - Найберг сжал его плечо и слегка потряс, приводя в чувство. – Живой твой Магнус. В больнице, но живой.

Мартинссон очнулся от того, что лицо обжигало пламенем. Зажмурился, отвернулся от огня, перекатился на спину. Все тело болело нестерпимо, голова раскалывалась на части. Он с трудом открыл глаза, повернул голову. Понял, что лежит возле пылающей машины, ветер легкими порывами приносил и уносил языки пламени, которые почти лизали его лицо.
Попытался вспомнить, что он здесь делает.
А когда вспомнил, едва не взвыл – от боли, от отчаяния.
Он здесь один. Других машин нет. Курта нет. Преступников нет.
И кто знает, где они теперь?
Магнус почти знал, кто это. Но где их искать? Один он не справится.
С трудом Мартинссон поднялся на ноги. Надо идти. В Истад. И рассказать всем о том, что случилось. Чтобы спасти Курта.
Кое-как передвигая ноги, качаясь и едва не падая, он пошел в сторону города.
Сколько он шел туда, Мартинссон не знал. Он забыл, где живет Лиза Хольгерссон, где живет Анне-Бритт, да и про свой дом забыл, а ведь там был телефон – можно было бы позвонить в участок… Единственный адрес, который крутился в голове, был адрес Курта. Но смысла туда идти не было.
Впрочем, он как-то раз был у Найберга – благо идти туда было недалеко. Что ж, прости за столько позднее вторжение, но иначе... Магнус позвонил в дверь эксперта-криминалиста. Уперся лбом в дверной косяк. Если Найберг не откроет, он просто упадет здесь. Сил искать других у него просто не было.
- И кого там черти носят, - Мартинссон услышал бурчание хозяина квартиры и едва не заплакал от радости. Или от чего-то другого. На вопрос «Кто там?» он не ответил, потому что дыхание перехватило, лишь молился, чтобы все кончилось хорошо. А Найберг почему-то открыл дверь.
- Какого… - он не договорил, воззрился на Мартинссона, секунды три смотрел на него во все глаза, потом подхватил едва не упавшего парня и повел, скорее, понес куда-то. По дороге крикнул кому-то в комнате «Вызывай скорую!» и усадил инспектора на стул в кухне. Магнус лег, распластавшись, на столе, уронил голову – она раскалывалась на части – и едва не застонал. Найберг принес таблетку, заставил ее проглотить, промокнул влажной салфеткой раны на голове:
- Ты как? – Магнус пожал плечами. – Что случилось? Где Курт?
- Курт? Он… Я не знаю, где он. На нас напали…
- Стоп. Секунду, - Найберг включил диктофон на телефоне. – Вот с этого момента поподробнее.
Мартинссон рассказал обо всем – и что случилось, и номера машин, как он их успел запомнить, и парней, и их приметы, и слова напавших. Под конец он, лежа лицом на столешнице с закрытыми глазами, просипел:
- Я не знаю, куда они делись и почему уехали. Мы шли к их джипам. А потом я очнулся от того, что рядом горела машина, - он приподнял голову, разлепил веки и посмотрел на Найберга слезящимися глазами: - Почему они уехали? Почему увезли его? Он решит….
- Неважно, что он решит, - Найберг подложил ему под щеку полотенце. – Тебя ранили и подумали, видать, что убили. Но для Волландера так даже лучше – они же не ждут, что их будут искать. Мы разберемся с этим еще до утра, по горячим следам. А ты лежи, сейчас скорая приедет.
- Я не поеду в больницу. Я поеду с вами, спасать Курта, они ведь, - Мартинссон заставил себя сесть прямо. Почти прямо. Сил не было, и он все время заваливался то в стороны, то вперед, цеплялся рукам за стол, но это не помогало. – Они ведь его…
- Магнус, - Найберг кивнул кому-то за его спиной. – Все хорошо. Ты сделал все, что мог, и даже больше. Теперь мы найдем его. А тебе нужно отдохнуть. Курт же меня убьет, если с тобой что-то случится, ты же его знаешь. Давай, Магнус.
Мартинссон скорее упал, чем лег на носилки, которые санитары тут же повезли к машине. Криминалист еще что-то говорил – то ли ему, то ли медикам, Магнус не вслушивался. Впрочем, кое-что он все-таки разобрал, наверное, потому что Найберг специально наклонился к нему:
- Я ему скажу, чтобы сразу пришел к тебе. Как только мы его найдем, сразу… - а потом в телефонную трубку: - Лиза? У нас проблемы. Мартинссон…
Что там Найберг рассказывал про него начальнице, Магнус уже не услышал – медики увезли его в больницу.
Зато остальные сотрудники полиции Истада не пропустили ни одного слова из рассказа эксперта-криминалиста. Все собрались в участке за считанные минуты – нечасто происходили нападения на полицейских, нечасто жертвой оказывались несколько человек. Нечасто одним из них был Курт Волландер. Они изучили и запомнили каждое слово, сказанное Мартинссоном и записанное на диктофон. Они подняли все базы данных. Они вспомнили все последние дела.
Они нашли тех, кто напал на их коллег.
Они нашли место, где, скорее всего, держали Курта.
И они ранним утром уехали туда, чтобы спасти его.
И, самое главное, они не опоздали.

Курт после перевязки, отбившись от начальства, преступников и их допроса, врачей, медсестер и просто жалеющих, все-таки пробрался в палату Мартинссона. Тот спал. Волландер хотел обнять его, прижать к себе, уничтожив последние сомнения в том, что это не сон, удостовериться, что с парнем все в порядке, что он живой – правда, живой; в крайнем случае – сжать его руку в ладонях, но сдержался. Он присел на стул и стал просто смотреть на Магнуса.
Перебинтованная голова – из-за раны в висок, которая заставила Курта поверить в самое страшное. Синяк на пол-лица. Другая часть лица – в ожогах. Такая половинчатая раскраска вернула Курта в эту ночь – туда, на дорогу, только сейчас вместо черно-белой расцветки была красно-синяя. А еще у Магнуса теперь не было ресниц, бровей и части волос – языки пламени от полицейской машины спалили их. Кто-то постарался привести волосы в порядок, но бросил это дело на середине. Без своих кудряшек, без челки, с короткими волосами Магнус выглядел странно – слишком уж непривычно было видеть его таким.
Как там дело обстояло с синяками, ушибами и переломами на теле, Курт не знал – Мартинссон был укрыт одеялом до самого горла. Но врачи сказали Волландеру, что жизни Магнуса ничего не угрожает. Да и экран монитора, к которому вели разные провода от тела парня, светился ровным спокойным цветом и не пищал тревожно.
Поэтому Волландер сидел и смотрел на Магнуса, тихо радуясь, что тот жив. Радуясь тому, что все кошмары, которые он столько раз видел, от которых столько раз просыпался в холодном поту, с диким сердцебиением, на грани сердечного приступа, – все это ерунда. И вчерашний ужас и отчаяние – тоже. Потому что Мартинссон – вот он, живой, почти здоровый. Спит. И с ним ничего плохого больше не случится. Волландер не допустит этого.
А потом Магнус открыл глаза. Несколько секунд моргал от яркого солнечного света, соображая, где он, потом повернул голову и увидел Волландера. И Курт, сглотнув, прохрипел:
- С добрым утром, соня, - но лишь для того, чтобы не ляпнуть «С возвращением с того света». Но Магнус, кажется, его понял. Потому что улыбнулся – как вчера, на дороге, чуть не падая из рук преступников, пытаясь приободрить шефа:
- И тебе того же. И больше так не делай, ладно?
- Ты тоже, Магнус, ты тоже, - Курт все-таки сжал руку парня в своей ладони, заставляя дать обещание, и почувствовал ответное рукопожатие. Магнус принял и заключил с ним безмолвный договор, что все будет хорошо...

глава 6 альтернативно-факультативная - для тех, кому вариант 5 главы не понравился)

@темы: Магнус, нагло стырено, фанфик, Том Хиддлстон